Чтобы полностью воссоздать все особенности оригинала, переводчик должен передать не только мысль в отдельных общих чертах, но и нюансы мысли. Как с теоретической точки зрения, так и в практическом плане данную проблему, по нашему мнению, можно свести к проблеме адекватного перевода микроконтекстов в виде отдельных слов и словосочетаний, которые, входя в состав предложения, тем самым образуют единое смысловое целое. Точность перевода как отдельных частей текста, так и всего текста в целом, собственно говоря, и определяет качество перевода.
  В процессе перевода переводчик-профессионал интуитивно делит текст на отдельные «отрезки мысли». Правильность или неправильность такого деления непосредственно может сказаться на качестве перевода. Допустим, что некоторые из них выбираются переводчиком неправильно. К чему это приведет? Это приведет к неправильному толкованию роли отдельных лексических единиц в тексте и, следовательно, к ряду ошибок.
  Процесс перевода текста развертывается постепенно, а если предложение длинное, то переводчик непременно разбивает его на ряд частей и работает над каждой частью отдельно. Работая над полноценной передачей на другой язык отдельных «единиц мысли», переводчик уделяет большое внимание решению проблем перевода на уровне слова. Вот почему выделение единиц перевода -- это не только теоретический, но и практический вопрос.
  Решение вопроса о единице перевода является той областью, где и поныне ломаются копья представителей различных школ и направлений переводческой мысли. Остановимся на этом подробнее.
  Некоторые теоретики перевода, точки зрения которых даже трудно ассоциировать с какой-либо школой, полагают, что единицей перевода является слово. Особенно ревностно эта точка зрения в свое время отстаивалась теоретиками перевода Библии и другой религиозной литературы, которые были искренне убеждены в том, что любой отход от «слова божьего» -- это кощунство. Акцент на выборе слова как единицы перевода ставился и в более позднее время (Интересный исторический обзор по проблеме единицы перевода можно найти в работе F. R. Amо s. Early Theories of Translation. N. Y., 1920. Из советских монографий, затрагивающих этот вопрос, следует отметить труд П. И. Копанева "Вопросы истории и теории художественного перевода".).
  Однако впоследствии как теоретики, так и сами переводчики-профессионалы пришли к выводу, что перевод слово в слово мешает глубокому и полному раскрытию мыслей авторов художественных произведений.
  Если слово не может быть единицей перевода, то, по-видимому, надо искать какое-то другое решение. Одно из таких решений предложил Джон Драйден. Его позиция сводилась фактически к игнорированию роли отдельных слов. Этот метод перевода известен в истории перевода как учение Драйдена о парафразе. В «Британской Энциклопедии» 1911 года издания имеется большая обзорная статья по переводу, в которой, в частности, весьма подробно рассматривается и метод Драйдена. Для того чтобы выполнить перевод идеально, Драйден рекомендовал: «Переводчик, который будет переводить, передавая в какой-то степени силу и дух оригинала, никогда не должен останавливаться на словах (разрядка наша.-- В. К..) своего автора. Он должен отдаваться работе полностью, в совершенстве понять гений и замысел автора, характер темы, особенности искусства или предмета, о которых идет речь; тогда он сможет выразить себя столь же верно и с той же жизненной силой, как если бы он сам создавал оригинал; с другой стороны, тот переводчик, который копирует слово за словом (разрядка наша. -- В.К.), утрачивает сам дух произведения в процессе утомительной передачи оригинала» (Цит. по: "Encyclopedia Britannica", 1911, ed. p. 183.-- Пер. авт.). Такова рекомендация Джона Драйдена.
  Насколько же она осуществима? Может ли она служить в качестве ориентации для переводчика нашего времени? Независимо от того, разделяем ли мы эту точку зрения или сомневаемся в ней, следует признать, что долгое время эта рекомендация служила эталоном в работе переводчиков художественных произведений.
  Идентичной позиции придерживались и другие теоретики перевода. Исследователь Уиламовиц требовал сперва как бы мысленно увидеть «картину» оригинала. Уиламовиц отмечал, что переводчик «не должен переводить слова или предложения, а он должен «схватить» и воспроизвести мысли и чувства» (Цит. по: J. Р. Р о s t g a t е. Translation and Translators. Theory and Practice. Ldn., 1922, p. 7.). Именно в попытке наиболее точного и адекватного воспроизведения смыслового содержания оригинала и заключаются, по мысли Уиламовица, творческие возможности переводчика. Таким образом, мы видим, в каком трудном положении оказывается переводящий. История перевода показывает, что наиболее стимулирующая критика шла именно от тех, кто в самой трудности положения как раз и усматривал возможность для оригинальных поисков и решений различных проблемных ситуаций (задач). Об этом же свидетельствует и современная теория научения, в соответствии с которой в процессе выполнения тех или иных операций человек все более совершенствуется в их выполнении, оттачивая тем самым свое мастерство.
  Следует ли из вышесказанного, что в качестве единицы перевода обязательно выступает предложение?
  Дж. Миллер пишет, что «подлинная суть психолингвистической проблемы не выявляется до тех пор, пока мы не начинаем рассматривать предложения, ибо только тогда важность (речевой) продуктивности становится совершенно очевидной» (Q. M i 1 1 e r. The Psychology of Communication. N. Y., 1967, p. 72.). Нам кажется, что такой подход (опора на предложение) является плодотворным. Несомненно, в процессе перевода переводчик располагает большими возможностями в области семантических поисков и решений на уровне предложения. Такой ход рассуждения показывает, что переводчику приходится работать не только над передачей смысла всей фразы, но и над передачей отдельных единиц мысли.
  Однако не все исследователи придерживаются такой позиции. Например, Л. Форстер отмечает, что в эпоху Возрождения предпочтительным в переводе был такой принцип «...Каждую фразу рассматривают в ее контексте, взвешивая ее достоинства, а затем переводят ее эквивалентной фразой без учета перевода отдельных слов» ( L. F о r s t e г. Aspects of Translation. Studies in Communica- tion. Vol. 2. Ldn- 1958, p. 12.) Это, как мы видим, уже совершенно другая точка зрения.
  При решении рассматриваемого вопроса, по нашему мнению, прежде всего нужно учитывать факторы адекватности перевода. Может ли быть для нас приемлем принцип перевода, о котором упоминает Форстер? Или перевод целыми «кусками» на основе общего смысла и впечатлений? Или перевод по принципу слепого копирования отдельных слов? Ответ на этот вопрос может быть такой -- в зависимости от теоретического подхода к тому, что является единицей перевода, переводящий будет добиваться разных результатов.
  Понятие social welfare к примеру, состоит из двух слов social + welfare. Слово welfare имеет следующее основное значение: 'состояние или условие обеспечения здоровья, счастья и процветания', например, работать во имя благосостояния нации -- to work for the welfare of the nation (См. A. S. H о r n b у, Е. V. .G a t e n b у, H. W a k e f i e 1 d. The Advanced Learner's Dictionary. Ldn., 1958.). Таким образом, здесь welfare -- благосостояние, процветание. Отсюда social welfare, казалось бы, должно иметь значение 'социальное благосостояние'. Однако это не так. Понятие social welfare часто переводится на русский язык как социальное обеспечение (См. «Большой англо-русский словарь» под ред. И. Р. Гальперина в 2-х т. М., «Сов. энциклопедия», 1972, далее БАРС). Понятие 'социальное обеспечение', которое является достаточно терминологичным в русском языке, оказывается крайне «размытым» в английском. В этом можно убедиться по передаче этого понятия на английский язык в ряде современных словарей.

Словарь	Термин,	Предлагаемый эквивалент по-английски
«Русско-английский словарь» под общим руковод. А. И. Смирницкого, М., 1939 «Англо-русский словарь)» под ред. И. Р. Гальперина «Русско-английский социально-экономический словарь» Р. Э. Ф. Смита «Glossary of Economics including Soviet terminology» by F. and M. Clifford Vaughan. N. Y., 1966	социальное обеспечение »  » »	social maintenance (с. 600) social welfare (с. 493)  social security (с. 392) public relief (p. 61)

  Таким образом, различный перевод на английский язык одного понятия ('социальное обеспечение') может изменить и содержание всего текста. Ведь одно дело, когда речь идет о системе социального обеспечения и другое, когда имеются в виду только отдельные мероприятия в виде социальной помощи (например public relief). Отсюда вывод -- прежде всего необходимо в рамках контекста определить круг понятия 'социальное обеспечение', а уж затем оперировать им.
  Все это убедительно свидетельствует о том, что для правильного и полного перевода мысли прежде всего необходимо правильно понять и перевести связанные смысловые группы слов, составляющие эту мысль. Следовательно, при оценке перевода надо учитывать не только то, сколь верно переведено все предложение, абзац, текст в целом, но и то, насколько точны найденные переводчиком частные решения. Передача только общей мысли, общей нити повествования может привести к парафразе, адаптации, пересказу и т. д., что, как отмечалось выше, никоим образом не соответствует переводу в строгом смысле слова.
  Оригинальную трактовку понятия «единицы перевода» предлагает Дж. Кэтфорд. Поскольку понятие «предложение» можно рассматривать в строго грамматическом плане, то Дж. Кэтфорд (J. С a t f о r d. The Linguistic Theory of Translation. Ldn.. Oxford Univ. Press, 1965.) удачно использовал этот факт и сделал логичный вывод о том, что при обычном переводе «грамматическая иерархия» может осуществляться на любом уровне (at any rank), причем в любом большом тексте уровни постоянно меняются: в одном случае перевод делается на уровне предложения, в другом -- на уровне слова или словосочетания, а в третьем -- путем применения тех и других способов.
  Основываясь на своем профессиональном опыте, мы полагаем, что для достижения высокого качества перевода необходимо творческое совмещение элементов частного (решение проблем перевода на уровне слов и словосочетаний) и целого (перевод всей мысли на уровне предложения, с учетом более крупного текстового отрезка или даже всего произведения в целом). В процессе работы сам текст (а точнее его языковые особенности и его смысловое содержание) как бы постоянно вносит отдельные коррективы в творчество переводчика, что позволяет ему добиваться еще большей точности и выразительности. Поэтому, что бы мы ни относили к единице перевода -- сегмент предложения, синтагму, группу связанных по смыслу слов, для переводчика-практика здесь важно одно -- уметь проникнуть в смысловое содержание этой единицы, уяснить мысль автора и точно выразить ее на другом языке. В методике работы переводчика-профессионала не должно быть сдвигов ни в сторону абсолютизации роли слова, ни в сторону увлечения «общей мыслью».
  Что касается оценки качества перевода, то эта оценка имеет принципиальное значение не только для изучения процесса перевода, но и для установления умений переводчика, уровня его квалификации, проверки того, насколько творчески он владеет техникой перевода..
  Оценка качества перевода -- наиболее сложный вопрос в современной теории и практике (Этот вопрос рассматривается нами, в частности, в статье «О психологическом подходе к решению вопроса об оценке качества перевода», «Ученые записки МГПИИЯ имени М. Тореза», т. 60 М., 1971.). Помимо традиционной лингвистической концепции в настоящее время намечается и психологический подход к решению этой проблемы.
  Наиболее полно психологическая концепция оценки качества перевода изложена в статье Дж. А. Миллера и Дж. Г. Биб-Сентера (См. G. М i 1 1 е r and J. G. Вeebe-Center. Some Psychological Methods for Evaluating the Quality of Translation. In: "Mechanical Translation", III, 1956, pp. 73--80.). В самом начале статьи авторы сообщают, что совершенство перевода следует измерять той степенью, в какой текст перевода передает точный смысл оригинала. Другими словами, речь идет о степени эквивалентности текста оригинала тексту перевода.
  С этой целью авторы предлагают создать специальную оценочную шкалу, которая могла бы служить для оценки переводов.
  Предположительно такая шкала должна давать весь набор возможных оценок машинного перевода как «совершенно непригодный», «пригодный для ознакомления с существом вопроса», «полезный после постредактирования», «читабельный на данной стадии» и «годный для опубликования в печати». На данном этапе, однако, такая шкала еще не создана, и это -- задача будущего. В настоящее время предлагают проводить оценку перевода путем сравнения специалистом-билингвом качеств оригинала и перевода в плане объема передачи в переводе инвариантного элемента, то есть смысловой информации текста. В основе предложенной концепции -- принцип «впечатления». Другая идея -- сопоставление обоих текстов по степени их языковой избыточности -- пока малоприемлема из-за трудности выполнения таких операций, хотя оценка текстов по трудности их понимания уже и на данном этапе проводится весьма успешно (См. Абраам Моль. Теория информации и эстетическое восприятие. М., «Мир», 1966). И, наконец, Миллер и Биб-Сентер предлагают определять качество перевода путем постановки вопросов к оригиналу и к тексту перевода. Ответы на них должны вскрыть глубину понимания затрагиваемого в тексте вопроса. Такая методика, как известно, не представляет собой нового подхода и весьма основательно уже разработана советскими психологами, изучающими вопросы психологии чтения иноязычной литературы (См. 3. И. К л ы ч н и к о в а. К вопросу о показателях понимания содержания иноязычного текста. «Психология в обучении иностранному языку», М., «Просвещение», 1967; е е ж е. Психологические особенности обучения чтению на иностранном языке. М., «Просвещение», 1973). Таким образом, хотя в целом вышеупомянутые тезисы представляют определенный интерес для психолингвистики, поскольку авторы выдвигают новую концепцию оценки качества перевода, выдвинутые авторами положения все же вызывают сомнения. Прежде всего, по нашему мнению, требуется обоснование допустимости привлечения экспериментаторами билингвов для оценки качества перевода. Согласно теории научения, оценивающий качество перевода информант невольно будет как бы бессознательно учитывать информацию, уже полученную им при чтении оригинала. По-видимому, необходимо разработать более строгую методику, чтобы оценка была более надежной.
  Другой путь оценки перевода -- это сопоставление текстов с целью определения той коммуникативной нагрузки, которую они несут. Такая операция потребует учета тех трудностей, которые были преодолены переводчиком, поскольку именно плохо переведенные трудные части текста получают в переводе повышенную коммуникативную нагрузку. Такая идея выдвигается Ю. Найдой (См. Е. Nida. Ор. cit.), но, к сожалению, лишь в самом общем плане, и Ю. Найда ничего не говорит о том, каким образом на практике можно было бы измерять такую нагрузку.
  Оригинальным подходом к решению данной проблемы является идея Роберта Е. Уолла (R. Е. W a 1 1, Jr. Translation Quality and Its Measurement, In: "Linguistic and Engineering Studies in Automatic Translation of Scientific Russian into English", vol. I, Univ. of Washington Press, 1958.) о создании такой шкалы оценки перевода, с помощью которой можно было бы измерять как «полноту перевода, так и его точность». Диапазон подобной шкалы должен состоять из величин от 0 до 1, причем величину, равную единице, должны получить те тексты, в которых в полной мере будут решены проблемы многозначности. Хотя Роберт Е. Уолл имеет в виду автоматический перевод, его идея представляет определенный интерес и для оценки перевода, выполняемого человеком. Сидней М- Лэмб (S. M. L a m b. MT Research at the University of California, "Proceedings of the National Symposium on Machine Translation". Berkeley, 1960, pp. 140 -- 154.), с другой стороны, акцентирует внимание на проблеме точности перевода. Чтобы убедиться в точности, пишет Лэмб, необходимо, чтобы после прочтения перевода у билингва возникло чувство «уверенности» в точности, или необходимо создать такую техническую систему, которая бы позволяла получать переводы «как можно ближе к тексту оригинала». Автор признает, что в стилистическом плане автоматический перевод вряд ли когда-либо будет столь же совершенным, как и перевод, выполненный человеком.
  Рассматривая вопрос об оценке качества перевода, нельзя не упомянуть о ряде интересных работ, представленных на третьем Конгрессе Международной федерации переводчиков, который был посвящен исключительно вопросам качества перевода (См. "Quality of Translation. Proceedings of the IIIrd Congress of the IFT". Bad Godesberg (1959). N. Y., 1963.).
В статье «Качество перевода» Симон Зилахи (См. S. Z i l a h y. Quality in Translation. In: "Quality of Translation", N. Y., 1963.) отмечает, что качество перевода художественных и научно-технических текстов зависит от того эффекта, которого стремится добиться переводчик. Идея эффекта, по нашему мнению, это не что иное, как теория динамической эквивалентности, весьма подробно разработанная Ю. Найдой (См. E. N i d a. Op. cit.). В основе этой теории лежит мысль о том, что реакция получателя переводной информации (то есть читателя перевода) должна соответствовать реакции читателя оригинала.

  По нашему мнению, ценность перевода может быть установлена лишь на базе комплексного подхода к этому вопросу.

  Мы полагаем, что детерминантами процесса перевода являются:

1) преодоление трудностей, связанных с нахождением точных эквивалентов и соответствий на языке перевода для слов и словосочетаний оригинала;

2) преодоление трудностей, связанных с воссозданием смыслового содержания предложения или более крупного отрезка текста;

3) преодоление трудностей, связанных с передачей стилистических и экспрессивных характеристик оригинала.

  Поэтому при оценке качества перевода необходимо исходить из оценки качества решения всех этих задач-трудностей. Оценка качества перевода должна, стало быть, состоять из четырех основных операций:

1) оценки качества перевода слов и словосочетаний;

2) оценки качества перевода предложений и, таким образом, текста в целом;

3) оценки качества передачи элементов экспрессии и стилистических особенностей оригинала;

4) оценки «звучания» и силы воздействия всего переведенного текста в сравнении с оригиналом.

  Ясно, что такая детализация необходима для того, чтобы оценить качество перевода во всей его полноте. При такой оценке из поля зрения не ускользают такие важные факторы перевода, как точность перевода отдельных элементов текста и текста в целом, включая его стилистическое оформление. Конечно, этот вопрос очень сложный. Во многих отношениях он еще не решен. Именно поэтому Антони Г. Оэттингер (A. G. О е t t i n g e r. Automatic Language Translation. Cambridge (Mass.), 1960, p. 114.-- Пер. авт.) пишет: «Как бы ни были велики трудности перевода, трудности оценки качества перевода не менее сложны. А пока что в этом вопросе каждый сам себе судья».